Рубрики

Рождество и Новолетие у московских купцов Абрикосовых

Конечно же, купечество московское смотрело на образцы празднования Новолетия, к Рождеству привязанное со времен Петра Великого, с самого первого года века 18, заведенное с тех же пор у дворянства московского, никак иначе!
Вчерашние крестьяне, ставшие благодаря указу Николая I «Почетными потомственными гражданами, обязаны были во всем походить на вчерашних своих хозяев. К ним обращаясь царь Петр в своем указе за номером 1736, устанавливающем традицию праздновать Новолетие с 31 декабря 1699 года на 1 января 1700 писал: «А в знак того доброго начинания и нового столетнего века, в царствующем граде Москве после должного благодарения к Богу и молебного пения в церкви, и кому случится и в дому своем, по большим и проезжим знатным улицам, знатным людям, и у домов нарочитых духовного и мирского чину, перед вороты учинить некоторые украшения от древ и ветвей сосновых, елевых и можжевеловых, против образцов, каковы сделаны на Гостине дворе и у нижней аптеки, или кому как удобнее и пристойнее, смотря по месту и воротам, учинить возможно, а людям скудным комуждо хотя по древцу или ветви на вороты, или над хороминою своею поставить, и чтоб то поспело ныне будущего генваря к 1 числу сего года, а стоять тому украшению генваря по 7 день того ж 1700 года». И все поукрашали свои ворота и дома ветвями елевыми или сосновыми, и купечество московское так же делать было должно.

Царь Петр был нрава решительного, и сии праздничные традиции привез из Европы, в которой провел прошлый, 1698 год, и не только перенес с 1 сентября праздник наступления Нового, как было принято у нас в России с незапамятных времен, и подтверждалось и с принятием христианской веры, и при венчании на царствие Романовых, но и летоисчисление изменил, от Рождества Христова определив, а не от сотворения мира, как у Византийцев отмечалось.

Праздник се стал не только домашним, но и общественное значение приобрел! И все были обязаны праздновать и на улице, палить из ружей, запускать иллюминацию и зажигать костры у домов своих, принимать гостей да за стол сажать, плясать разные танцы, облачаясь в европейскую одежду. Торговый люд, с деньгами отставать не собирался, и потому во всем участие принимал.

Два главных действа на праздник Новолетия стали традиционными для дворянства и для купечества. Бал – маскарад и званный обед, к празднику приуроченный. Бал был прописан в подробностях, и все знали, как следует одеваться на него, какие танцы танцевать, и в какой последовательности. Так же и обед, да с «русской подачей блюд» широко распространился по нашей матушке – России и даже в Европе стал одним из традиционных форм застолья.

Бал состоял из шести танцев. Первым всегда был полонез, или как его называли «польский танец», торжественный, со следованием пар за первой парой, настраивающий публику на праздничный и торжественный лад.

Вторым был «вальс», от немецкого слова «кружиться», самый романтичный, опьяняющий и кружащий голову танец.

Третьим танцевали наши купцы и дворяне на своих балах пришедшую к нам из Франции, «кадриль». Танец был самым популярным, и потому его нужно было знать «на зубок» тем, кто получал приглашение на Новогодний праздник от знатной семьи.

«Мазурка», получившая свое название от польской области Мазовия, была обычно четвертым танцем на праздничном балу, самым быстрым и сложным, и потому танцевавшаяся последней перед перерывом на балу. Перерыв сей устраивался для приглашения гостей к обеденному столу, который сервировали в столовой. Мои предки, купив себе палаты купца Сверчкова, отстроенные в 17 веке, перестроили второй этаж этого дома в русском архитектурном стиле выдержанного, устроив две залы, бальную и рядом с ней – столовую, куда гостей приглашали после первой части бала разделить с хозяевами праздничный стол, с «русской подачей».

«Русская подача» блюд распространилась по всей Европе с первой трети 19 века, и называлась она по-французски «a la russe». Все в ней было важно, и ничто не повторяло приемы подачи кушаний, распространенных в самой Европе. Подача наша могла состоять до десяти перемен блюд, которые прислуга выносила в столовую порционно, на раздельной посуде, согласно с меню, лежавшим у места каждого гостя. Каждый мог найти куда сесть согласно с кувертной карточкой, также установленной на специальную подставку у каждой тарелки, с указанием имени каждого гостя. Хозяйке нужно было потрудиться, продумывая рассадку гостей за столом, зная положение каждого гостя, его интересы в общении, совместные симпатии гостей. Не сажали супругов рядом, чтобы избежать продолжения семейного общения за общественным принятием пищи. Гостей мужского пола было столько же, сколько и дам. Садилась первой за тол на свое место самая знатная дама, после нее рассаживались все остальные. Кавалеры занимали свои места после всех гостей женского пола.

В русской подаче очень важно было то, в какой последовательности подаются блюда. Первым всегда подавался суп. После него шло рыбное блюдо, затем жаркое из мяса или птицы, которое так же называли «соус», имея ввиду то, что мясо или птица, в процессе тушения дают подливу.

Только после жаркого на столе мог появится салат, как правило из свежих овощей. Затем подавалось вино, фактически пятой подачей, когда гости уже могли ощущать себя сытыми и не могли быстро опьянеть, потерять лицо на торжественном приеме по случаю празднования Нового года.

После этого подавался десерт, фрукты, конфекты, пирожные и другие сладости. Десерт делился на два подвида, «сухой» или «мокрый». К первому относили ту сладость, которую можно было брать руками, ко второму то, что нужно было есть с помощью ложки. «Сухими» считали слоеные пироги, левашники, драчены, подовые пирожки с вареньем, миндальное печенье. К «мокрым» относили блан-манте, компоты, холодные кисели со сливками, суфле, мороженное и кремы. Характерной чертой «русской подачи» было украшение столов букетами цветов и фруктами. При этом фрукты гости не ели, только лишь любуясь ими, как натюрмортами, поставленными в центре стола.

Праздничный Новогодний бал продолжался. Пятым, послеобеденным танцем была «полька», название которой происходит от чешского слова «пулька», что означает половинка. Затем в бальной зале звучала другая музыка, это был финальный танец, подводивший итог всему бальному действу. «Котильен», игровой танец, имевший множество фигур, повторяющих фигуры танцев, протанцованных в процессе бала, вальса, мазурки и польки. Веселье завершалось самым веселым танцем!

После этого гости должны были перейти в другое помещение, уже сервированное последним блюдом праздничного приема. Оно давало понять гостям, что через четверть часа следует попрощаться с гостеприимными гостями и отправиться восвояси. Таким «разгонным» блюдом у купцов мог быть «разгонный пряник», который вручался засидевшимся гостям и у крестьян, и в купеческих семьях, не забывших, откуда они родом. А вот у людей благородного происхождения подавалось кофе с ликерами, испив которое все следовали к выходу из усадьбы гостеприимных хозяев.

Мои предки, купцы Абрикосовы ко второй половине 19 века подавали в финале торжественных и праздничных приемов кофе с ликерами, в чем можно убедиться, прочитав меню званных обедов, в 1889 по 1896 годы.

Для того, чтобы собрать у себя в доме почтеннейшую публику своего круга, нужно было позаботиться о производстве пригласительных билетов, которые писались официальным языком, и в тексте которых, в определенной последовательности нужно было указать: кто приглашает, по какому поводу, куда, в какой день и к какому часу.

Отпечатав в типографии приглашения, их раздавали лично при встрече, или рассылали по почте, запаковывая приглашение в конверт.

На праздничный прием следовало приходить за десять минут до назначенного времени, приходить раньше или опаздывать считалось неприличным.

Новогоднее торжество после Петра 1 было связано с рождением Спасителя, и потому праздновали в России с 25 декабря по 7 января, включительно. Уличные торжества под елкой получили свое распространение при Павле 1, который тем не менее сократил неприсутственные дни в праздники до трех, 25, 26, 27.

Недолго такие ограничения существовали в России, и были отменены сыном Павла, Николаем 1. Этот император, проделав огромную работу в развитие купеческого сословия в России, установил не только под елкой отмечать Новолетие, но и наряжать ее разными украшениями, и при том со смыслом!

Украшения Рождественского древа могло делиться на два вида украшений.

Первым видом были украшения с религиозным смыслом, к которым относились Вифлеемская звезда, свечки, фигурки ангелочков, домашних животных, барашки, лошадки, среди которых родился Христос в Вифлееме. Эти украшения везли немецкие и русские купцы из Германии, с главной ярмарки, торговавшей такими безделицами, которая располагалась в Лейпциге. Они производились из самых разных материалов, из картона, папье – маше, стекла и даже из тонкого металла, из ваты.

Вторым видом украшений были съедобные украшения, к производству одного из которых династия кондитеров Абрикосовых имела самое прямое отношение. Я говорю о яблоках, конфетах, пряниках, полых шоколадных шарах и таблеток, в которых внутри скрывались приятные комплименты, подарки на память о празднике, которые в те далекие годы называли «китайская мишура». Мои предки производили шоколадные шары с подарками, таблетки из этого сладкого угощения, в которых были спрятаны в том числе и заводные автомобили, уже в начале века 20. Вешали на елку крымские яблочки сорта «кандиль», продаваемые в специальных коробках. Каждое яблоко было завернуто в папиросную бумагу и стоили такие украшения не дешево! Так-же как и мандарины, которыми было принято украшать рождественское дерево с конца 19 века.

Все эти украшения были подарками для праздничной церемонии, начинающейся со святок, со встречи Вифлеемской звезды, с пения песнопений и стихов, восхваляющих рождение Спасителя, с походом по домам для пения этих праздничных стихов и сбора даров, которые затем передавались в приход храма, для разговения в праздничную ночь.

Традиция снимать себе подарок с Рождественской елки называлась в семье купцов Абрикосовых, как и всех русских людей «щипать елочку». Снять себе съедобный подарок, красиво упакованную пастилу или мармелад, сладкое яблоко сорта «Кандиль», шоколадный шарик с подарками внутри, или грецкий орех, из которого хозяева вынули ядро и поместили в него сувенир, склеив обратно скорлупу как ларец, украсив ее золотой краской или красивой бахромой. В подобной церемонии было присутствие чуда, дара тем, кто празднует Рождество, как будто от самого Бога или его святого, Николая угодника.

Со времен царицы Екатерины Петровны Новогодние балы в России непременно имели маскарадный характер, у особенно веселых хозяев было принято меняться с прислугой платьем. И вот гости, прибыв в дом Действительного Статского советника Алексея Ивановича Абрикосова, видят его, встречающего гостей у порога собственного дома, в зеленой ливрее так, как будто он теперь не московский купец Первой гильдии, а швейцар! А вот настоящий швейцар мог в это время, надев на себя фрак, расхаживать по приемным залам и встречать гостей, заместо хозяина дома. И все приезжавшие в гости должны были принимать эту игру в переодевание, так же должны были соблюдать и иные правила подобных шутейных балов. Маски, дети, наряженные в костюмы пьеро, любительские спектакли, вертепная драма «Царь Ирод», все это делало наступление Новолетия одним из самых главных праздников в России!

А вот в ресторанах праздновать Рождество было не принято! Только к концу 19 века, по инициативе предприимчивых рестораторов, к числу которых можно в первую очередь отнести держателя ресторана под Верхними торговыми рядами, который сейчас мы называем ГУМом, господина Мартьянова, удалось затащить почтенную и уважаемую публику в место общественного питания для того, чтобы отметить наступление Нового года. Для этого Петр Николаевич Мартьянов публиковал во всех популярных московских газетах, авторства загадочного «дяди Михея» стихи, в которых убеждал в наличии прелестей ресторанного праздника:

«Дома некогда готовить, на дешевку жены мчат.

Пусть мужья не прекословят:

ну к чему «домашний ад»?

Дело можно сделать проще: заказать,

взяв кабинет,

Для жены, детей и тещи у Мартьяныча обед».

И Москвичи пошли в ресторан «у Мартьяныча», и стали отмечать в нем наступление Новолетия, в ночь с 1 декабря на 1 января наступавшего года. И ресторатор добился больших успехов, в одну из Новогодних ночей заработав более шести тысяч рублей, что сегодня эквивалентно почти двадцати миллионам современных! Мои купеческие предки отмечали Новолетие и в этом ресторане, и в «Метрополе», а также в любимой арбатской «Праге», рождество всегда встречая дома с родными и близкими!

Именно о таком празднике написал свое стихотворение мой дядюшка, замечательный русский православный поэт, Александр Солодовников, озаглавив его «Елочные грезы»:

Ёлка сияет светлым убором,

Свечи лучатся мягким теплом.

Мы запеваем негромким хором

Дружную песню за столом.



Поём о ёлке вечно зелёной,

Вечно душистой, вечно живой.

Поют о ней малыш несмышлёный

И дед с серебряной головой.



Какое счастье друзьям быть вместе,

Забыть печали долгих разлук.

Слушать вокруг весёлые вести,

Всё новых милых включая в круг!



Какая радость – мирное время,

Обильный стол, вино в хрустале!

Какое счастье вместе со всеми

Сидеть в уюте и тепле!

И именно в этом стихотворении, автором которого выступает правнук нашего главного купца – кондитера, можно получить полное представление о том, как в купеческой семье Абрикосовых отмечали Рождество и Новый год!


Наследие